Утречко)

Хм. У нас труба лопнула. Теперь вот воды ни горячей, ни холодной нет. А над головой копошатся ремонтники. М-да. Если бы не арт Seguchi-sama, я бы решила, что день начался на редкость паршиво. Но арт есть, поэтому утро замечательное, за что автору спасибо просто огромнейшее, я чувствую себя живой, хотя и не вполне здоровой)
Так что сейчас пару часов пошатаюсь по дому, съем чего-нибудь сидя на подоконнике и глядя как дети на школьном стадионе под окном смешно нарезают круги на лыжах, оденусь во всё тёплое-тёплое-тёплое и чтобы обязательно было капитально прикрыто горло, и поеду к одному из моих ангелов) Надо будет только любимую мою во что-то тёплое тоже упаковать, а то чехол чехлом, конечно, но я не хочу, чтобы с ней от холода что-то случилось. Хорошо, что когда поеду в метро людей будет мало, а то каждый раз, если приходилось ехать с утра, боялась, что гриф нафиг отломают..(( Всё-таки иногда моя нелюбовь к людям поднимается выше стандартного уровня. Но сегодня повода, видимо, всё-таки нет.
Хм. Если не считать только что отпавшего, после роняния кем-то из ремонтников чего-то тяжёлого, куска штукатурки. Ну ладно. Хм.
И только унылый внутренний голос, поднявшись откуда-то из глубин подсознания печально пробубнил: "День будет длинным..." ))) Но нам ли бояться таких пророчеств?)))

---

Давно хотела высказаться.

Тут поначиталась дневников, в них все говорят, как их устали люди, которые неграмотно пишут. Они всё за меня написали, кроме одного. Я давно хотела высказаться на эту тему, да всё повода не было. А раз пошла такая пьянка, то вот и мои кинковые пять копеек.
Люди. Все вы русские и все радеете за русский язык. За его чистоту и правильность. Я не поручусь за каждое слово, которое я произношу, но как кому-то режет слух "красивЕе" и "звОнит", так меня передёргивает от постоянных ошибок в употреблении слов "одеть" и "надеть". Одеть - кого-то. Редко - что-то, но это что-то будет подобием человека в большинстве случаев (манекен). Одеть - во что-то. От этого глагола образуется возвратный глагол "одеться". Надеть - что-то (куртку, платье). Надеть - на кого-то. От него не образуется возвратных глаголов.
"Различие в семантике этих слов подчёркивается тем, что они образуют разные антонимические пары: надеть — снять, одеть — раздеть." (с нижеприведённого сайта)
Подробнее можно при желании посмотреть

тут

www.gramota.ru/spravka/trudnosti/36_119 или где-то в инете. Это популярная тема. Но не путайте, ну пожааааалуйста. Я не могу серьёзно читать никакой текст после слов, например, "и я одел маску". Во что??? В лицо что ли? Хнык, в общем.

---

Сознание и самосознание.

Если мне будет больно, я просто сяду, уткнусь носом в колени и буду улыбаться до посинения.
Если мне будет страшно, я свернусь на полу клубочком, обниму себя за плечи и крепко-крепко зажмурюсь.
Если мне будет плохо, я прикушу губу, сожму кулаки в карманах и не буду хмуриться. Потому что не умею. Хотя иногда очень хочется.
Трусь щекой о плечо и жалею, что все книги распиханы по коробкам и я не могу найти свою любимую. Мне сейчас так не хватает спокойствия.
Оказывается, следующая глава моей курсовой о самоидентификации. Хм. Главное - актуально. В этом же году сделаю "Сознание и речь" и, если место останется, "Сознание и личность". Чёрт. Я люблю свою курсовую. И свою научрука. И всех тех удивительных людей, которые писали на эту тему. Жаль, я не взялась раньше. Хочется делать вдумчиво и получая удовольствие от процесса. Я счастливый хитрый хомяк. Я получаю удовольствие от необходимостей. Хотя и не ото всех. Так. А теперь хотя бы прочитать, что написала в прошлом году, и наметить авторов по первой главе моей "многоглавой эпопеи". Просто дрожь колотит от предвкушения..)

---

О мамааааааа!!!)))

Правы были все, правы!!! Как хвост ни отращивай - сущность прёт наружу))) Я в ужасе заплетаю волосы лентой и активно изображаю крысу)



ХОМЯК (11 июня — 10 июля)
Хомяк — существо, которое спит едва ли не девять месяцев в году, но в оставшиеся развивает бешеную активность, успевая собрать хлеба с полей и набить кладовочки до потолков.
Человек-Хомяк способен трудиться день и ночь без отдыха, наспех глотнуть горячего кофе и снова уйти с головой в работу. В такие дни он успевает сделать столько, сколько рожденный Муравьем делает за месяц. Но затем Хомяк, выдохшись, падает с высунутым языком и долго-долго приходит в себя, а Муравей все работает, работает, работает, а когда приходит время сравнить результаты, то еще неизвестно, кто успевает больше!
Хомяков любят за незлобивый характер, неторопливость и добродушие. Их видят чаще всего на отдыхе, а отдыхать Хомяки любят и умеют, даже если отдых — это просто полежать на травке под солнышком.

Остальные зверюшки ВОТ ТУТ.

---

Да так. Булькаю просто.

Сижу в тёплых носках и думаю о вечном. Всё-таки мне видимо не удастся не заболеть. Горло саднит, голова болит так, что мысли собственные слышу через пень-колоду. Хоть температуры пока нет вроде бы. И то радует. А всё почему? Потому что моя комната угловая и у меня дует из стеклопакетов. Смех смехом, но это правда. Попробую не доводить до ларингита. Ну хоть разочек. А то мне ещё петь же.
И это - каникулы? Хоть бы день отдыха. Хотя нет. Дня три за полтора месяца я отдыхала овощным способом, точно)
Но это я так... Ною) Всё со мной в порядке и будет так, пока я не решу обратного)
Главное ведь в том, что я живу)

---

Моя любимая фраза по жизни "Я не знаю"...
Я не знаю... Просто этот ник неожиданно прижился и я не хочу его менять. Хоть новый днев заводи...
Я не знаю... Но как-то мой друг-музыкант (можно даже с большой буквы) сказал мне: "Я давно понял, что вместо того, чтобы представлять, как отожжёшь на концерте, лучше сесть и выучить свою партию". Да, тогда мы над этим посмеялись, а теперь я сижу и учу свою партию, испытывая жгучий стыд за бесцельно потраченное время.
Я не знаю... Как-то так вечно получается, что пока деньги есть, их особенно некуда тратить, но как-то только тратишь их на что-то, они сразу становятся нужны до зарезу.
Я не знаю... Но почему-то так получилось, что.... Впрочем, неважно.
"Я не знаю" значит только то, что я не могу понять причин или не вижу смысла говорить что-то кроме того, что скажу после этих слов. Хотя, конечно, я не знаю.
И ещё... Я не знаю, но на данный момент я сбегаю ото всех, и от себя в том числе, в ванну. С какой-то вкуснопахнущей фигнёй)

---

Иногда я путаю звук бегущей из крана воды и шипящего на сковороде раскалённого масла.

---

После часа ночи я несу отменный бред.
Возможно именно он ближе всего к реальности.
Просто иногда по утрам я не знаю, жалеть мне о нём или радоваться ему.

Сегодня была на спектакле "Люди и мыши".
Нельзя дразнить чужие кинки. Даже те, что кажутся абсолютно безобидными. Те, у кого вообще есть кинки могут стать опасными в любой момент. Но это чистая практика, вынесенная мной из этого.
Вообще, слоёв смысла было много.
Один сейчас запал в душу. (Краткая ситуация именно этой части пьесы: на ранчо работает уборщиком древний старик. У него есть собака, с которой он уже много-много-много лет. Есть второй персонаж, Карлсен, которого всё раздражает, а собака для него является просто точкой приложения этого раздражения. Он говорит, по сути, правду, что собака уже даже есть не может, потому что зубов нет, и она уже "сама себе в тягость", а старик всё носится с ней и не хочет её пристрелить и взять щенка. В какой-то момент он сам, после долгих уговоров старика и очередного его отказа, убивает собаку. Старик горюет и ни на кого не реагирует. Потом два главных героя пьесы обсуждают при нём, как купят собственное ранчо, когда у них появятся деньги, и старик предлагает свои сбережения за то, чтобы работать у них остаток жизни. Они всё подсчитывают и соглашаются. Постепенно начинают заниматься делом.) В конце этого акта старик, оставшись один на один с одним из главных героев, после того, как заканчивает с ним их разговор, говорит:
- Знаешь... Я должен был сам пристрелить свою собаку.

Там с этим потом многое было связано, но... Меня чем-то так сильно зацепила эта фраза. Всё слишком противоречиво. Я запуталась. Мне надо подумать, но я не знаю, как и о чём.

---

Хм. Вот у меня мозга нет. Проснувшись утром и увидев себя в зеркало долго бы смеялась, не будь я одна в квартире (я редко проявляю эмоции, когда я в одиночестве - вот ещё один секрет открыла) ). Волосы, как и ожидалось, за ночь встали дыбом, я решила пошалить и добавить и сделала себе свечку новоприобретённым средством для укладки (второй секрет - меня торкнуло и я всё-таки решила купить хоть что-то для этой цели, первый раз за свои не помню сколько лет) ). Сделала, полюбовалась, забыла. А вот теперь сижу, живот подводит от голода, но чтобы пойти в магазин надо ползти в душ. А на это нужно много времени. Буууу........... Не хочу никуда из дома выползать(

---

Записи с цитатами содержат забавные или интересные на мой взгляд фразы, но скорее всего это не будет интересно тем, кто не фанатеет от яоя по Вайсс Кройцу. Ну, это я так, предупредила.

---

По заявкам пощу свой цитатник фанфика "Стеклянные дома"

Перевод Кайгары. Местами цитаты не в хронологическом порядке, но это не делает их хуже) Детям под кат не лазать, я предупредила. Я не хочу закрывать днев или записи по возрастному цензу из-за милых цитат)

Итак

Наги не понимал, почему Ае не всё равно.. Сначала Наги посчитал внимание Аи странной реакцией на то, что его трахал Фарфарелло - люди обычно странно реагировали на то, что их трахал Фарфарелло.


Фарфарелло ведь на самом деле размышлял о том, как чудесно почувствовать сердце Аи в руке – горячее, влажное и живое, – но не нужно говорить обо всём, что приходит в голову, у Аи другие представления о романтике.


Шульдих что-то заподозрил, поэтому Фарфарелло украсил свою ментальную защиту кровавыми образами любимых жертв. Шульдих, конечно, не брезглив, но зачем любоваться кишками без необходимости.


В ресторане Ая сам сделал заказ. Он никогда не думал, что полюбит гуляш, но быстро вошёл во вкус. Фарфарелло скормил ему половину картофельной клёцки.
- Ну что? – проворчал Фарфарелло в ответ на взгляд Кроуфорда.
- Да, что? – спросил Шульдих. – Картофельные клёцки не обязательно ведут к сексу.
- У них всё автоматически ведёт к сексу, - ответил Кроуфорд.
- Это не всегда плохо.


Глупо потерять тебя из-за того, что я поступаю глупо из страха потерять тебя.


(Под сигналом Аи имеется в виду его чувство любви к сестре, которое он использовал как успокоительное для третьего лица, и чтобы оно подействовало пришлось сделать вот такой ретранслятор из Наги и Шульдиха)
~Погоди минутку, Наги. [...] Давай создадим щиты. Усиль сигнал Аи и направь на меня...~ Усиленный сигнал переполнил Наги любовью. Как можно любить человека так сильно просто за то, что он есть? Это ненормально. Наги тоже так хотел...


(Аю предыдущей ночью серьезно ранили, Наги помогает его лечить своим присутствием и телекинезом, а Фарф просто всегда спит с Аей. Ну, и в целом его любит и не отходит ни на минуту ) Шульдих решает их проверить утром, потом вдруг решает приготовить завтрак, чего за ним никогда не водилось)
- А я-то собирался принести вашей несвятой троице завтрак, - почему бы и нет? Всё равно ему нечем заняться, а поесть нужно. Эсцет выиграют, если команда умрёт от голода. К тому же выражение лица Фарфарелло того стоило.
- Что ты сделал с Шульдихом, чудовище? - пробормотал Наги, уткнувшийся в плечо Аи.


Ая ненавидел быть благоразумным, потому что он таким не был.


Они стояли вплотную друг к другу и ждали. Посасывая незажжённую сигарету, Шульдих заряжал пистолет. Кроуфорд просто стоял с оружием наготове, без сомнения, глядя в будущее, чтобы убедиться: из-за представления они не упустят мишени. Наги уже родился готовым.


- Ты должен был знать!
- Откуда?
- Ты - телепат.
- А ты - заноза в заднице. Но это же не означает что ты заноза в заднице двадцать четыре часа в сутки.
(Цитату помню практически дословно, но она была гораздо раньше, не могу найти, где точно)


- Пушин? Ты чего-то хочешь? Хотеть - это хорошо. (Пушин - "котенок" по-гаэльски. Так Фарф на родном языке зовет Аю)


(После травмы Ая долгое время не мог принимать участие в операциях вместе со всей командой, на кануне выздоровления Кроуфорд разрешает ему выступить с ними)
- Я наблюдал сегодня за твоей тренировкой и думаю, что ты готов.
Фарфарелло улыбнулся:
- Мы снова убиваем всей семьёй.


(Аю похитили. Фарф, у которого прорезались телепатические способности, решил его ментально проведать, но враги быстро его выперли из астрала близ базы и полноценно поговорить им не удалось. Шварц боятся, что Ая уйдет от них к тем, кто его похитил, так как это его бывшая команда.)
- Котёнку там плохо.
- Это хорошо. Вот если б он был счастлив, было бы о чём беспокоиться.
Фарфарелло улыбнулся.
- Точно.



(Ну, эта цитата опровергает написанное ниже про то, что я не извращенка. Впрочем, это нечто из той же серии, что и про романтику)
Ая почувствовал, что Фарфарелло всё ещё возбуждён, и посчитал это несправедливым, поэтому отдрочил ему резко и жёстко - как любил Фарфарелло. Отчасти Ая всё ещё оставался Вайсс и подумал, как уязвим сейчас Фарфарелло.
- Я мог бы убить тебя сейчас, - прошептал Ая.
Разумеется, Фарфарелло кончил. Вот такие они извращенцы.


Наконец-то с чёртовыми стенами покончено. Кроуфорду нужна тщательно выполненная работа, а не просто выровненная поверхность. Люди, не владеющие телекинезом, обходятся обычной шпаклёвкой. Хотя мало кто приковывает к стенам своих квартир психов.


- Ты смешной маленький человечек.
- Маленький? Это ты до безобразия высокий. Кому нужны такие длинные ноги?



- У меня есть теория о твоей проблеме с сексом. [...] Секс - это то, что делаешь ты, или то, что делают с тобой?



- Ты всё равно всё время разговариваешь. Почему ты не можешь хоть раз поговорить с толком?


Проснулся Ая уже не таким сердитым. Сказать по правде, он и раньше скорее волновался, чем сердился, но давно уже привык превращать любую эмоцию в гнев - так удобнее. Чувства парализуют. Таким образом, беспокойство превращается в гнев, уныние превращается в гнев, и страх превращается в гнев. Вообще-то почти любую эмоцию можно преобразовать в гнев. Он не так часто испытывал радость или желание, а то научился бы превращать в гнев и их.



(Кроуфорд по определенным не особенно радостным причинам полностью поседел раньше времени)
- Не-а. Раньше ты выглядел как преждевременно поседевший молодой человек, а теперь похож на платинового блондина. Говорят, блондины круче. Ты мне немного напоминаешь доктора Мураки, только у тебя причёска аккуратнее и нет этого безумного искусственного глаза. И на тебе костюм сидит лучше. Он чертовски сексуален, хотя мы наверняка в конце концов поубивали бы друг друга.
- Я напоминаю тебе убийцу, насильника, тёмного мага, безумного вымышленного доктора?
Он уловил веселье в голосе Шульдиха.
- Ты так говоришь, словно это плохо.


- Ну, не знаю. Ты был таким засранцем, что я больше не в настроении.
- Брось. Я тебя знаю.
- Ты назвал меня шлюхой?


- Когда-нибудь я задушу тебя во сне.
- Обольститель.


(Речь о том, что псионы умирают раньше обычных людей)
- Ая, пророкам приходится хреново, но и остальные... Мы сильнее, быстрее. Наши раны заживают скорее и лучше, чем на обычных людях. Но за это приходится платить.
- Свеча, горящая ярче, горит быстрее, - внезапно сказал Фарфарелло.


- Я ненавижу французов, - со вздохом сказал Шульдих.
- Конечно, ненавидишь, - ответил Наги.
- А ты вообще всех ненавидишь, так что не смей ухмыляться.


Иногда так трудно подавить искушение и не сделать Шульдиху лоботомию.


– Ладно. Я отстану от него – пока – только по доброте душевной.
– В тебе нет ни доброты, ни души.
– Да. Круто, правда?


– Не смейте меня игнорировать! – заорал их противник.
– Ладно. – Наги разорвал его пополам. – Идиот.


Важное редко бывает лёгким.


– Ты становишься слишком похож на Шульдиха.
– Возьми свои слова обратно! – потребовал Наги.
– Какого хрена люди всегда говорят так, словно это плохо? – возмутился Шульдих.


Ая и Фарфарелло сидели на кровати и точили клинки. До чего же по-домашнему они выглядят.


Внезапно Наги чихнул, и Мамору спросил:
– Платок нужен?
– Нет, спасибо.
Мамору наконец-то заметил, что нос у Наги слегка покраснел.
– Простудиться – вовсе не зазорно для мужчины.
– Платки разрушают ореол таинственности. А, ладно, я уже и так облажался. Давай сюда платок.


– Не смотри так.
– Как? Боюсь, мои мысли кажутся грязнее, чем они есть.
– Да? Но ты ведь сразу понял, о чём я подумал.


– Что, убивать за деньги – нормально, а трахаться – нет? У тебя слегка извращённые моральные принципы.


– Ну вы даёте. "Наги, передвинь то". "Наги, убей это". Вы сами-то что-нибудь умеете?


...родство душ и вся эта чушь.


Он испытывал искушение трахнуться, только чтобы заткнуть Шульдиха – но этого делать не стоит.
Шульдих никогда не затыкается.


(Убивают Шульдиха за дело и в шутку) )
– Нет ничего лучше, чем начать день с убийства, – произнёс с порога Наги. В руках он держал фотоаппарат. – Не обращайте на меня внимания, убивайте его.


Мозголом наверняка решил, что по возвращении Ая забудет о своём гневе; непостоянный телепат просто не понимает, что Ая может держать камень за пазухой очень-очень долго. Фарфарелло всецело одобряет это свойство котёнка. Камни за пазухой требуют выдержки, внимания и сосредоточенности.


Ага, я сделаю фото для паспорта. Почему нет? Если получится хорошо – замечательно. Если получится плохо – будет больше похоже на правду.


– Если я расскажу, тебя это раздражит или насмешит.
– Две из пяти моих обычных реакций на тебя.
– Их только пять? Я считал тебя более сложным человеком, Брэд.
Пять: раздражение, ирония, гнев, вожделение-влечение и гордость. К влечению всегда примешивается вожделение.


Убивать тараканов трудно и не так интересно, зато правильно. Судя по тому, как сложно их истребить, Бог наверняка отводит тараканам особое место в своём плане.


Гирлянды, украшения и еловые ветки в окнах озадачили его, пока он не вспомнил о приближении Рождества. Забавно, что американцы используют рождение Христа как повод предаться жадности, потребительству и любви к красивым блестящим штучкам.


Поддавшись вожделению и узнав, чего был лишён, Наги теперь не мог остановиться. Какое разочарование: он надеялся, что утолённое желание утихнет. Видимо, секс больше похож на наркотик, чем на еду...


Явно удовлетворённый Шульдих зажёг сигарету. – Хочешь?
Ему нужна сигарета.
– Да. – Он уже трахнул Шульдиха, от курения хуже не станет.


Каким-то образом Шульдих превратил процесс одевания в стриптиз наоборот.


– Он беспокоился о тебе. – На этот раз Брэд по-настоящему надулся.
Шульдих не знал, то ли воскликнуть: "Ах!", то ли расхохотаться.
– Я знаю, что ты беспокоился больше и лучше.


Пора прекращать думать, что жизнь уже не станет безумнее – потому что Кто-то Наверху, похоже, воспринимает это как вызов.


Один парень, пусть даже и Шульдих – это почти нормально. Два парня сразу, особенно если один из них Кроуфорд – это коренное изменение образа жизни.


Они почти похожи на людей. Даже зависть берёт...


Почему-то даже шутки Наги кажутся мрачными. Его одежда – со всеми застёжками, ремешками и молниями – своего рода броня; сколько же времени и усилий прикладываешь, извлекая его оттуда. Хотя такая одежда и сексуальна... Может, когда-нибудь Мамору поймёт, почему его влечёт к застёгнутым на все пуговицы людям с проблемой личного пространства, которых нужно подбадривать и вытаскивать из панциря.


– Американское Рождество. Оно не имеет никакого отношения к рождению Христа. Это поклонение материализму, жадности и толстяку в красном костюме, который поработил слабый маленький народец и летает по миру, вторгаясь в чужие дома и балуя детей. Жуткий толстяк, который знает, спишь ты или не спишь, хороший ты или плохой. Он навязывает общественные ценности своими подарками за подобающее поведение. Это вредный праздник, и я хочу его отпраздновать. Нужно раздобыть омелу, гоголь-моголь и печенье. И я хочу ёлку. Настоящую ёлку, которую срубили и принесли в жертву, как вот эти. Я хочу увешать её лампочками и украшениями. Я хочу, чтобы она пропитала квартиру ароматом хвои, медленно умирая ради нашего удовольствия – а потом мы выбросим её на тротуар, как все американцы.


– Мой котёнок думает, что цветные лампочки вульгарны, – не удержался Фарфарелло.
– Если ваше Рождество не вульгарно, значит, вы что-то сделали не так.


(У Аи звонит телефон, в квартире одна комната и в ней Фарф и их связная)
– Я уединюсь в нашем кабинете, – сказал Ая и закрыл за собой дверь ванной.


– Фарфарелло купил рождественскую ёлку.
– Ты шутишь. Купил, чтобы пытать?
– Нет, мы её украсили. Он решил дождаться её естественной смерти.


Брэд открыл дверь и улыбнулся ей зловещей улыбкой "доверься мне".


(Работают, выслеживая жертву в разных барах, применяя тактику "на живца")
– Работа зовёт, – прошептал Фарфарелло. – Придётся снова пить и танцевать.


(А это про меня дословно) )
Как только они оказались в номере Наги, Шульдих сбросил плащ и уселся на кровать, следуя своей обычной политике – устраивать беспорядок и занимать самое удобное место.


– Чудесная идея: изменить бойфренду, который является главой огромной международной организации убийц.
[...]
– Фу. Скучно. Это не измена. Это общественная нагрузка.


(До последнего времени тоже было про меня) )
– У меня есть вкус. За исключением моей собственной одежды.


Чтобы пять тел поместились в багажник, нужно построгать их на куски поменьше. Вайсс были избавлены от такой мясницкой работы – а зря. Это открывает глаза на их профессию куда быстрее, чем само убийство. Конечно, именно поэтому Критикер не допускали такого.


(Под Ним имеется в виду Бог)
– Когда от тебя ничего не зависит, чувствуешь себя в безопасности. Это тоже одна из Его ловушек – лишать нас выбора, и чтоб мы это любили.


– Фарфарелло и Ая празднуют Рождество в Нью-Йорке.
Кроуфорд решил, что ослышался. К счастью, есть Шульдих, который сказал:
– Ты шутишь.


(Наги во сне случайно привалился к Еджи (он же - Балинез, он же Кудо)
– Как моя голова оказалась на плече Балинеза? – внезапно прорычал Наги.
– Я её туда не клал! – парировал Балинез.


– Ну конечно, весь мир вращается вокруг тебя.
– У меня ушли годы, чтобы ты это понял.


(К теме всё той же слежки по барам)
Он постепенно привык к таким местам. Или, возможно, слегка оглох.


– Наше будущее становится настоящим секунда за секундой.
– Какой ты умный.
– Твои омлет и чай остывают.
– Какой ты практичный.
– Мои тоже.


Намерения? Мамору и в голову не приходило, что когда-нибудь он станет обсуждать такое с Кроуфордом. Что тот имеет в виду под “намерениями”? Чего хочет? Вряд ли они могут пожениться, и не о случайной же беременности речь.


На это Ая согласился. Нужно просто умело с ним разговаривать.


– Ты не в настроении? – Шульдих задал риторический вопрос: ответ уже известен.
– Нет. Я сейчас не могу. Пока баланс не сойдётся. Я не смогу уделить тебе внимание, которого ты заслуживаешь.
– В последнее время ты так изящно намекаешь, чтобы я проваливал. Это гораздо приятнее слышать, чем "убирайся, Шульдих".


(Три раза до этого, когда он просто выходил прогуляться, случалось именно это)
– Куда ни пойдёшь в последнее время, вечно попадаешь в твою постель.


Пригласи меня, и взлома не будет.


Или у пушина появилась злодейская жилка, или он не осознаёт, какой производит эффект.


Оглядевшись, Наги сказал:
– Это…
– Красиво? – спросил Фарфарелло.
– Дыра? – спросил Ая.
– Уютно?
– Безвкусно?
– Что-то вроде этого, – ответил Наги.


– Как работает эта чёртова настройка?
– Ты такой никчёмный, – вздохнул Наги, отбирая пульт и включая телевизор.
– Ничего подобного. Зачем делать то, что готовы сделать за меня другие?


Ая решил прикинуться бескомпромиссным. А может, он на самом деле такой. Точно не скажешь.


– Вы нам не доверяете?
– Просто вы – не мы, вот и всё, – ответил Наги.


Безумие стало для Аи почти привычным состоянием.


Да, это было бы больно. Я бы лопнул от смеха.


Мамору услышал, как Кен воскликнул:
– У вас есть пицца! – и тут же добавил: – И вы уже почти всю съели!


*Далее цитаты идут не в хронологическом порядке, но это как всегда незаметно. Просто я скидывала их по мере прочтения в блокнот и она там перепутывались.*



(то про Наги)
Мальчишка превратился в извращенца. Это неизбежно, поскольку приёмные родители мальчика – шлюха и вуайерист. К тому же его "мать" на самом деле мужчина.


(Родители Кроуфорда прислали его детские фоты. Одно из них в матросском костюмчике) )
Мать не только вырядила его так, когда он был мал и беспомощен; она сохранила улики. Садистка. Конечно, они же родственники. Что ещё хуже, теперь эти улики отсканированы и размножены; придётся приложить массу усилий, чтобы уничтожить все свидетельства своего пухлощёкого детства.


– Если б я мог, я бы сам побегал. – Чёртова сломанная нога. Почему тела так легко ломаются? Точно. Потому что Бог – садист.


Просить своего лидера быть хозяином в постели – значит нарываться на неприятности.


В нём странным образом уживаются дзэнское спокойствие и кофеиновое возбуждение.


– Ты никогда не ценил мои сюрпризы ко дню рождения.
– Они ведь почти никогда не приходились на мой день рождения.


Конечно, он устал сильнее, чем Кроуфорд. Пока тот сидел за столом и работал, Шульдих гулял, трахался, надоедал родителям Кроуфорда, пил и пел караоке. Так что не о чем беспокоиться.


(Разговор в больнице. Фарф влетел в витрину)
– Где Наги?
– Вытаскивает осколки. С его даром можно найти их все и отличить стекло от плоти, как червь различает живую и мёртвую плоть и поедает только мёртвую. – Шульдих бросил взгляд на Кроуфорда. – Да, это отвратительно, зато вы меня поняли, так что заткнись.


Предоставленный сам себе, Ая сделается одиноким и несчастным из-за мазохизма, гордости и пониженной самооценки. Непонятно, как в нём уживаются гордость и пониженная самооценка, но от пушина и не того можно ожидать.


Ая слегка отстранился и моргнул – так невыносимо мило, можно умереть на месте.
Если он назовёт Аю "милым", то точно умрёт.


Для человека, который думает членом, он слишком много времени проводит в размышлениях о произошедшем и просто завязывается ментальными узлами.


(Первая реплика от Аи, которого в фике кажется хотят вообще все) )
– Никого ко мне не влечёт.
– В каком мире ты живёшь?


– Самоуважение – отстой. Оно тебя не накормит, не защитит и не даст кончить.


Шульдих постоянно жалуется на тысячи мелочей, но стоически переносит крупные неприятности.


В мальчишке странным образом сочетаются мизантропия, хулиганство и сентиментальность. До сих пор непонятно, откуда берётся сентиментальность.


Фарфарелло прыгнул и покромсал его мечом так быстро и яростно, что Шульдих не уследил за резнёй. Ритмичные взмахи напомнили Шульдиху о склонности Фарфарелло к монотонным движениям – когда-то ведь Фарф подолгу бился головой об стену


– У тебя сейчас особенно зловещая улыбка.
– Прости. Фраза "взять силой" навевает счастливые мысли.


Это не мигрень. Просто он наконец-то сошёл с ума.


Шульдих чуть не сказал, что если Фарф ранит Аю, он ранит себя – но Фарф любит ранить себя, так что лучше помолчать. Хотя Фарф не любит ранить Аю. Совсем не любит. Да ну, это слишком сложно объяснять.


Ая из тех, что выбирают партнёра на всю жизнь.
– Из каких?
– Из романтичных жертвенных мазохистов с чувством долга...


(С надеждой прочитала - а может все-таки...!!!???)
Почерк менялся от страницы к странице – общее свойство почти всех телепатов.


Странный разговор, даже по меркам любовника Фарфарелло.


- Почему именно ты выбирал место отдыха?
- Потому что, в отличие от вас, я – эксперт по отдыху. А ещё я трахаю босса. Всё просто.


- Шульдих, ты отвратителен.
- Почему всегда обвиняют меня? – поинтересовался Шульдих.
- Потому что это всегда ты, и ты всегда отвратителен.


(В Конеко)
Просто смех: стайка девушек-подростков запугала неустрашимого убийцу-телепата.


- Я иду с Ёджи.
- Зачем? – спросила Елена. – Он сам может зажечь и выкурить свою сигарету. Он занимается этим годами.


Когда контроль в твоих руках, можно выбирать самому, и это лучше, чем сидеть и надеяться, что кто-то будет добр к тебе. Это даёт силу. Либо он будет обладать силой, либо сила будет обладать им.


Ая услышал гортанный смех, и Фарфарелло вошёл в него и начал двигаться долгими, сильными толчками, наполняя его, выметая из головы все мысли – остались только ощущения. Слишком часто ему казалось, что тело – лишь вместилище разума. Слишком часто его сознание уносилось в будущее или погрязало в прошлом. Но сейчас он находится в настоящем, и тело – это часть него.


- Не сомневаюсь, ты гордишься её своенравием, - прошептал в ответ Кроуфорд.
- Думаешь, ты не бываешь своенравен? Особенно, когда на тебя давят? Ты ошибаешься.
- Это не своенравие. Просто у меня высокие, строгие стандарты.
- Когда речь о *тебе*, это высокие стандарты, а когда обо мне…


(Мисоджи - клон Наги)
- Спасибо, господин Кроуфорд, - сказал Мисоджи.
- Не нужно звать его "господин Кроуфорд". Это слишком официально. Зови его папой.


Когда Фарфарелло хорошо, Ае тоже хорошо, и это отвратительно. Вдруг недовольство Фарфарелло физически ранит Аю? Без чёткого самоощущения можно легко стать жертвой чужих желаний, невольно поддавшись им.


- Я думал, ты никогда не работаешь за обеденным столом.
- Мы пока не едим, - ответил Кроуфорд.
- В доме нет еды, - пояснил Шульдих.
- Это легко исправить, - заметил Ая.
- Ага, легко, - сказал Шульдих. – Ты идёшь в магазин.


- Елена! Мне так и хочется что-нибудь сказать!


- Ты превращаешься в маленького манипулятора.
Фенрир усмехнулся.
- Я стараюсь.


(Когда останки его сестры, содержавшие какую-то часть её сознания были уничтожены)
...к тому же Ае нужно прийти в себя. Никто не должен так долго горевать над столь мизерной частичкой человеческого существа. И вообще, разве он недостаточно долго оплакивал сестру? Но Ае Фуджимие вечно надо выделиться.


- Не делай такое лицо; думаю, при определённых обстоятельствах твоя недоверчивость – хорошее качество.
- Не делаю я никакое лицо. И вообще с заднего сиденья моего лица не видно.


~В присутствии Байера Шульдих не такой невыносимый, как будто ему сделали пересадку личности. Чем дольше они вместе, тем это заметнее~


Кроуфорд снова подумал, что садизм передался ему по наследству от обоих родителей. Розенкройц наверняка были в восторге, получив кандидата, генетически склонного к злодейству.


Иногда Кроуфорд забывал, что голый и возбуждённый Шульдих не перестаёт мыслить.


- Обожаю удовлетворять, - ответил Шульдих.
- Скорее, обожаешь доводить до безумия своими выходками.
- Некоторых это вполне удовлетворяет.


Неужели он считает, что зло и вагина не могут сосуществовать в одном теле?


Что это за ощущение? Наверное, предвестник заболевания мозга.


Тебе гордость не позволит кричать, как гарпия, в коридоре отеля в три часа ночи.


(недавно тоже это осознала)
Аккуратный внешний вид придаёт уверенность в себе и ощущение власти, даже если собеседник только слышит голос.


(Это точно)
Как всегда, Ая ожидает худшего. Безупречная техника выживания.


Большая свобода несёт с собой большую ответственность.


(У нас с Наги очень много общего в жизненных убеждениях, из дальнейшего тоже видно...)
Взросление – такой геморрой.


(У него куча клонов, которых они спасают)
Конечно, он порывался их защитить, но уже достиг той грани, когда все эти одинаковые лица просто достали, включая отражение в зеркале.


- В моём безумии есть тайный смысл. Помимо разврата.


(ДА!!!)
- Мы скоро уедем отсюда. Когда закончим незавершённые дела, нас ждёт новое начало. Мы оставим прошлое позади. И будем лучше тебя кормить.


Одетый для сражения Ая выглядит чертовски хорошо, сексуально, хоть и создаётся впечатление, что он переломает кости любому, кто к нему прикоснётся. Фарфарелло держится достаточно близко к нему и готов переломать кости тем, кого пощадит Ая.


Как можно жить, не доверяя *ничему*? Словно идёшь по рушащейся дороге: поверхность всё время уходит из-под ног, и сложно удержать равновесие.


Против тренированных телепатов гораздо полезнее отточенные физически навыки.


Он прекрасно знает, что его смерть многим причинит боль – непонятно только, почему.


(Аванс, кажется, Шульдиху был, если честно - не помню)
Ае необходимо на время остаться одному. Он пробыл среди людей так долго, что потерял вкус и начал раздавать авансы.


Даже по нелепому цвету волос их не различить, потому что слишком у многих нелепый цвет волос. Саша, вайссовский Шульдих, – не единственный крашеный блондин с подведёнными глазами.


Конечно, ужасно писать на людях номера, будто они – вещи, но какой-то смысл в этом есть. От одного-то Шульдиха полно проблем, а попробуй уследить за сотней, каждый из которых злорадно указывает пальцем на другого. Шульдихи, предпочитающие держаться вместе в этой огромной толпе, выглядят особенно дико, потому что так много похожих друг на друга людей не должны держаться вместе.


Здорово, когда проблему можно ударить и прирезать.


Он может быть безжалостным, но редко по делу.


Внезапная улыбка Саши ошеломила его. Неужели Шульдих тоже может так улыбаться? Если да, наверняка использует это как оружие.


- Агенты Критикер окружают нас со всех сторон, - внезапно произнёс Шульдих.
Наги кивнул и добавил:
- Их полно.
Кроуфорд не припомнил, когда в последний раз видел, чтобы так много лиц просветлели одновременно.


У Ёджи создалось впечатление, что в будущем Цитлер не доставит Оми проблем – просто не доживёт.


Лучше сорваться на врагов, чем сдерживаться в присутствии команды.


- Вы ненормальные, - сказал Наги, запуская их в комнату и вставая у двери со щитом наготове.
- *Мы* ненормальные? – спросил Кен.
- Да.
- Ты же Шварц!
- Да.
- Да? И всё?
- Ну да, я Шварц. Что я ещё могу сказать?

Ёджи улыбнулся.
- Смирись. Ты в этом споре не выиграешь, Кен.
- Я должен попробовать!
- Твои проблемы.


(Да, точно) )
В подходящем настроении Шульдих может скулить дни напролёт.


(Опять же на тему смерти останков сестры)
- Полагаю, мы должны набить его льдом и положить туда контейнер с генетическим материалом, - ответил Фарфарелло. – Мы же всё время хранили его в мини-морозильнике.
Чтобы его сестра не протухла.


- Я тебя насквозь вижу. Ты используешь физический контакт, чтобы отвлечь меня, и, когда получается, считаешь это исцелением. Это не исцеление. Это отсрочка.


Или нет – Аю легче терпеть небольшими дозами.


Возможно, стоило бы соврать, но он не смог бы придумать никаких правдоподобных желаний. По счастью, неопределенность может стать преимуществом.


А возможно, Фарфарелло мог бы принять решение за Аю. И не стоит так радоваться этой возможности. Надо хотя бы *попытаться* представить собственное будущее.


- Честное слово, ты слишком часто разговариваешь и думаешь не на том языке, на котором говорит остальной мир.


Но как же он жалок – радуется, что не нужно больше сражаться, чтобы получить желаемое.


Ая сложил окровавленную одежду в пластиковый пакет и быстро ополоснулся, стараясь ни о чём не думать. Но пока он одевался, кожаный ошейник словно насмехался над ним. Насколько может насмехаться неодушевлённый объект со сверкающими стразами, неуместным колокольчиком и таящимися в нём намёками.


- Если речь об Ае, лучше огонь, чем тьма. Ты знаешь.


(Запомните!!!)
- Если будешь торопить волшебника, получишь хреновое волшебство.


Трогай его, если это помогает и он тебе позволяет. Не трогай, если не помогает и он злится.
- Это твой мудрый совет?
- Согласен, ты мог бы и сам додуматься.


- Младший, мы *здесь*. Мы слышим.
- Я знаю. Я ничего не делаю за вашими спинами!
- Ты нападаешь спереди


Фарфарелло не понимает, с какой силой давить на Аю: на Аю нужно давить, но если перестараться, он ещё больше заартачится.


- Пока вас не было, мы собрали деньги на исцеляющие Слова для всех.
- Для всех? – не удержался Кроуфорд. – *Правда*?
- Некоторым вы обещали исцеляющее Слово в качестве платы, а на остальных у нас набралось достаточно. Многие одолжили тем, кому не хватило. – Взгляд Персии намекал, что Кроуфорд должен из этого кое-что понять.
Кроуфорд понял, что многие страдают излишней сентиментальностью.


Глядя, как Оми и Кроуфорд борются за Гадателя, Ая не знал, чью сторону принять. Он сохраняет преданность Оми, но Гадатель *на самом деле* тварь тьмы, которую нужно наказать, и точка. Но Ая знал, что Шварц сначала будут мучить Гадателя, и испытывал по этому поводу смешанные чувства. Он не любит истязания – за исключение особых случаев. Гадатель намеревался обратить в рабство всех паранормов и готов был причинить вред кому угодно, но сейчас он без сознания, не способен оказать сопротивление, и мучить его кажется мерзким и бесчестным. Но что же делать? Вылечить его, привести в сознание и дать возможность навредить ещё больше, а потом уже прикончить? Это бессмысленно. Есть ли разница, творил человек зло минуту назад или уже давно?


- Лучше замолчи, мозголом, и перестань возражать моему пушину. – Но вряд ли он рассердился – наверное, потому, что ехидный Шульдих кажется нормальным явлением, как бы жутко это ни звучало.


- Достань карту и мой сотовый, Шу, - сказал Кроуфорд. – И не слишком распускай руки.
- "Не слишком" по-твоему или по-моему?
- А ты как думаешь?
- Ты портишь всё веселье.


- Я в курсе. – Ая вряд ли смог бы доверять слишком любезному Шульдиху.
- Зато все очень признательны, когда я *хоть немного* любезен.


(Есть в этом что-то)
Однажды он убил человека, помешавшего ему есть.


- Собираешься придушить меня, Брэд?
- Я годами сдерживался, так что нет, не собираюсь. Может быть, позже.


- Да, - сказал Фарфарелло. – Ему нужно... это.
- Это? Спать? Я? Спать со мной?
Ответное рычание усилило аналогию с волком.
- Нет. Да. Не в этом смысле. Я не знаю. Хватит меня доставать.


Ёджи со вздохом подумал, что его фото можно вклеить в словарь для иллюстрации слова "неудачник".


Противно, когда небезразличные тебе люди ведут себя друг с другом как идиоты.


Значит, наградой за верность служит секс втроём? Ерунда какая-то.


Я не из тех, кто отвергает возможность, выпадающую раз в жизни, только потому, что она выпадает раз в жизни.


(Шульдих всегда мысленно "слышит", когда кто-то в доме трахается)
- Они почти занялись горячим целебным сексом, но Ая всё остановил. Снова. Да что с ним такое?
- Это же Ая.
- Лучше не скажешь.
- Не принуждай их.
- Конечно, нет. Это уже не будет целебный секс. Это будет секс "Мы убьём Шульдиха". Совсем не целебный.


Ёджи протянул руку, коснулся запястьем Аиной кисти, а пальцами – руки Фарфарелло, покоящейся на бедре Аи. К удивлению Ёджи, Фарфарелло вздрогнул; неожиданная реакция для человека, который едва замечает, когда в него стреляют или пытаются сделать из него строганину.


- Непричесанные лохмы, особенно мои, выглядят непрофессионально.
- Ты же спишь. Зачем тебе выглядеть профессионально?


- У меня всё на лице написано? Отличное качество для убийцы.


Теперь, когда у меня есть комната и кровать, откуда меня никто не выкинет, сон – моё новое хобби.


- Какого чёрта мне вообще нужны охранники у двери?
- Из-за ностальгии?


Шульдих, лишённый энергии и ехидства – это преступление против мироздания. Нужно что-то делать.


- Ты не был бы так самоуверен без охранников и телепатов, удерживающих меня, - бросил Потоп.
- Трудно сказать, - равнодушно ответил Озорник, - тем более что здесь охранники и телепаты, удерживающие тебя. Тебе придётся постараться, меня ведь оскорбляли настоящие специалисты. А ты всего лишь любитель. К тому же я сижу тут свободный, а ты привязан к креслу и даже не можешь стереть кровь с лица.


Шульдих курил в трёх случаях: когда находился в компании курящих, когда хотел досадить некурящему или когда чувствовал напряжение. Курящий в одиночестве? Это может быть только напряжение.


Шварц сильнее, когда они вместе. Воссоединение – хорошая идея, кто бы её ни придумал.


(Вайсс о Шварц или Шварц о Вайсс, я уже не помню) )
- Ну и странным же дерьмом они занимаются.
- Да. Не то, что *мы*.


- Ты мне в этом смысле не нравишься, - не остался в долгу Шульдих. – Вообще-то, ты мне ни в каком смысле не нравишься.


Кен попытался представить, каково это: настолько отсоединиться от тела, что быть *в* нём кажется неправильным. У него не получилось, фантазии были ужасными.


(У Елены аватара во внутреннем пространстве - дракон, у Шу - цветная волна, но в мире Айи - он становится котом)
Ая оказался перед огромным драконообразным существом, состоящим из жёлтого и синего пламени, и перед разноцветной волной, которая внезапно превратилась в пушистого рыжего кота с зелёными полосками.
Скорчившийся от смеха дракон уже не так пугал.


Ты не беспомощен. Тебе просто нужно научиться


~Я была противником и вызовом~, возразила она. ~Это я всё сделала! А ты только стоял, орал и язвил~.
~Я делал целых три вещи!~


- Да я – воплощение понятия "скрытность".
- По какому словарю?


- Люблю тебя. Тебя любит банда чокнутых отбросов. Ты с этим справишься?
- Если мне придётся иметь дело только с их представителем. Я его полюбил.
- "Полюбил". Я прямо как будто в лотерею выиграл.


Заставить сомневаться во всём, во всех и даже в себе – излюбленная тактика Эсцет: рабы-параноики не помышляют о бунтах.


Он не знал, как его встретит Оми, так что ничего и не ждал.


- Умеешь ты тонко намекнуть, Ёджи, - усмехнулась Дружелюбная.
- Мне всё время это говорят – должно быть, так и есть.


Возможно, это плохая идея. Очень плохая. Их любовь так тесно переплетена с одиночеством, беспокойством, напряжением и вожделением.


Значит, они рассчитывают, что Лом поведёт себя как алчный извращенец, когда найдёт Аю. Здорово. Ёджи затошнило.


- *Озорник*.
- Может, хватить произносить моё имя так, словно оно означает "заткнись"?


Слишком несносный и навязчивый, чтобы быть по-настоящему сексуальным.


Он и не ожидал, что это так *больно*, пришлось превратить крик боли в боевой клич, чтобы враг ничего не понял.


Потоп постепенно узнавал себя: вот он какой, когда в его голове больше никого нет. Довольно стервозный тип. Неплохо.


- Я не одобряю эту связь.
- Ты не одобряешь ни одну мою связь.
- Да, ни одну из *двух*. И это твоя вина, не моя.


(Айя в коме, Шульдих и Фарф пытаются его вытащить)
Ёджи взял с собой книгу, но не мог на ней сосредоточиться, а наблюдать за неподвижными телами было жутковато, так что он смотрел на ручейки дождя, стекающие по стеклу. Жизнь продолжается, несмотря на личные драмы. Он вспомнил, как его это возмущало, когда умерла Аска – по крайней мере, он думал, что она умерла – и его мир рухнул. Как кто-то смеет жить дальше, когда его жизнь кончена? Из-за этого он чувствовал себя таким ничтожным.


Тем, кто вырос и обучался в Эсцет, иногда нужно специально объяснять, что ничего плохого не имеется в виду.


Кен останется единственным не-блондином и единственным неодарённым в команде. Нужно быть с ним помягче.


(Айя в коме. Напоминаю)
- Не знаю, хорошо это или плохо, что его лицо ничего не выражает. Я не хочу увидеть боль или расстройство, но от такого тоже не по себе.
- Оми, это же *Ая*. Его лицо *ничего* не выражает, даже когда он в сознании.


Кроуфорд вернулся в отель, постаравшись, чтобы никто не понял, что он только что убил пять человек.


Ни одна из жертв не посмела забрызгать его кровью, и он аккуратно упаковал их в пластик.


Перемены – единственная постоянная часть жизни


~Почему мне кажется, что происходит что-то, о чём я должен знать?~
~Паранойя~, спокойно предположил Шульдих.


- Звучит отвратительно.
- А по-моему, звучит извращённо.


- Пусть возьмёт, сколько сможет, лишь бы этого никто не заметил. Ещё один одарённый нам сейчас не помешает. Заодно проверим, почувствует ли Ая снова гудение, или для этого ему нужен дар Фарфарелло.
- А моего согласия кто-нибудь спросит? – поинтересовался Ая, раздражённый, но не удивлённый.
- Ты согласен? – с улыбкой спросил Шульдих.
- ...Да.


Мисоджи не по себе среди высоких людей – это ясно и без телепатии. Его лёгкая улыбка свидетельствовала, что он одобряет рост госпожи Кроуфорд.


- Люди часто списывают на чужое везение свою неудачу. Или своё неумение.


- Ты, который держит тело, тоже едешь с нами.
- В багажнике нет места – он набит трупами, - напомнил Ая.
- Тогда положим его в другой багажник.


Безумие с клонами, психические силы и ощущение присутствия Лома, который в любой момент может ударить в спину – всё это заставило Мамору почти с ностальгией вспомнить о прошлом, когда приходилось иметь дело лишь с музыкой, сводящей с ума, или психами, потрошащими людей и составляющими из трупов икебану.


- Хватит занудствовать. Посмотри на нас: двое прекрасных смертоносных рыжих на свободе. Нам бы стоило организовать рок-группу.


- Думаешь, я похож на себя?
- Даже слишком. Прикидываешься?


- Ты – самый мрачный пудель на планете, Ая. Никогда не меняйся.


- Убери руку. Думаю, Злоба уже жалеет.
- Ещё лучше. Но руку не уберу.
- Я тебя ненавижу.
- Нет-нет. Ты меня любишь. Ты хочешь, чтобы я тебя поцеловал...
- Я хочу сломать тебе руку и кастрировать тебя, - откровенно сказал Ая.
- Ах, любовь Аи. Это нечто особенное.


Шварц просто не удосужились рассмотреть идею со всех сторон и использовать в планах. Проклятье, словно им кто-то отвёл глаза. Подозрительно, учитывая, что команду возглавляет одержимый контролем дотошный маньяк. Насколько же им задурили головы?


~Отпуск. Настоящий. Мы все в нём нуждаемся. Хороший лидер не гоняет подчинённых до изнеможения. Я даже не буду проверять электронную почту~.
~Я поверю, только когда увижу своими глазами. Ты же через день с ума сойдёшь~.
~Ты во мне сомневаешься?~
~Возможно. Не думаю, что ты достаточно силён для настоящего отпуска~.


- Меня назвали Дьяволом. Я называю себя Потопом. – Неужели у этого клона всё время такой надтреснутый голос?
- Почему ты изменил имя? – спросил Мамору.
- Меня назвали Дьяволом.

Я знаю, что игнорировал тебя, но сейчас другое. Не будь таким, как я, засранец.


Ае не нравилось сочувствовать Шульдиху.


- Ты такой милый.
- Только не говори никому.


Жаль, что Шульдиха здесь нет и он этого не видит. Чёрт, жаль, что Шульдиха здесь нет и он не вворачивает меткие и зачастую ехидные замечания. Жаль, что Шульдиха здесь нет.


- Вы на самом деле любите друг друга.
- Да, когда не хотим друг друга убить. А иногда даже когда хотим.


(Истина - девочка созданная из генетического материала Кроуфорда и Шульдиха)
На мгновение опустив голову, Истина выпрямилась и посмотрела Брэду прямо в очки.


(Её хотят отправить к родителям Кроуфорда, а она хочет ехать не одна а с Мисоджи)
- Мисоджи. – Прежде, чем Брэд и Шульдих успели открыть рот, она добавила: - Он маленький, тихий и мало ест.


Эвелин Кроуфорд и Истина, пытающаяся чего-то добиться, – это всё равно что непобедимая сила, наткнувшаяся на несокрушимую преграду.


~В твоих устах слово "сентиментально" звучит довольно извращённо, Брэд~. Посмотрите на сентиментальность Брэда и познайте страх!


Чего он хочет? Всего. Вот и всё.


Легче просить прощения, чем разрешения.


- Ты мог бы не льстить так явно, - насмешливо ответил Кроуфорд.
- Я не скрываюсь – это знак моего уважения.


- Меньше слов, больше секса.


В отличие от *некоторых*, Шульдих не способен долго оставаться капризным и раздражительным. Он – солнечный лучик! Ладно, чаще всего он – солнечный лучик, который светит прямо в глаз сквозь щёлку в шторах, когда вы пытаетесь спать, но он всё равно солнечный.


~Брэд, приезжают двое котят~.
~Спасибо. Потом~.
Шульдих слегка оскорбился такой бесцеремонностью, но Брэд, похоже, с кем-то говорил и был сосредоточен на чём-то важном. Глупо его отвлекать – вдруг убьют?


- Псих ненормальный. – Но это прозвучало столь же нежно, сколь и сердито.


- Это секс, а не нейрохирургия! Что тут можно сделать неправильно?


Богатый опыт сделал его профессионалом быстрого надевания ботинок и плаща.


- Тебе не обязательно знать японский, но чем больше языков знаешь, тем легче найти работу.


- Покер?
- Обычно Ая хорошо играет, вот я и решил воспользоваться тем, что он сегодня рассеян. Но всё равно счёт почти равный. – Недовольство котяры казалось преувеличенным.
- Полезно иметь одно выражение лица на все случаи жизни, - ответил Ая.


- Ты ревнуешь.
- Я позволяю тебе трахаться с кем угодно. Я самый неревнивый человек в мире.
- Конечно, я могу трахаться с кем угодно. На это у тебя хватает здравого смысла. А вот заботиться о ком-нибудь мне нельзя.


Такое худое тело и такое чертовски тяжёлое – поразительно.


- Тебе это знакомо?
- Каково быть юным, сломленным и бездомным? Да. Я же вайсс. Паршивое прошлое – необходимое условие. Чёрт, за это нас и нанимают.


– Просто удивительно: ты даже телепатию способен превратить в венерическую болезнь.


Только Фуджимия Ая способен стать помехой, обзаведясь псионическим даром.


Он так плохо выглядит, его необходимо накормить/обнять/погладить/трахнуть...


- Тебе не нужно срочное медицинское пиво?


– Такова жизнь обычных людей. – Он не стал говорить "нормальных". Это могло обидеть Фенрира.
– Мы не знаем.
- Я всегда подозревал, что быть обычным – отстой.


По привычке он ожидал саркастического комментария от Шульдиха. Разум самого Кроуфорда не мог ничего придумать и тщетно продолжал говорить себе: "В этом месте должна быть шульдиховская острота".


По крайней мере, тёплая волна гнева захлестнула холодные тиски страха. Страх тут не поможет.


- Почему ты всё время стараешься меня оскорбить? – Клон пытался остаться вежливым, но это прозвучало раздражённо и свирепо.
- Потому что это весело.


- Меня поражает твоя способность составлять из обычных слов предложения, не имеющие никакого смысла.
~Вини в этом поп-культуру Брэда.~


- Он повзрослел. Такое случается, когда живёшь достаточно долго.


Я могу быть серьёзным и вдумчивым. Утомительно всё время вести себя как легкомысленный засранец. Ты понятия не имеешь, какого труда мне это стоит.


(Истина)
- Ты не должна нас ненавидеть, - сказал Шульдих. – Мы тебя не создавали. Мы не знали о твоём существовании. И уж, конечно, мы не одобряем то, как они хотели тебя использовать.
- Знаю. Но вы должны признать, что моя жизнь не была бы такой, если б вас не существовало, – значит, вы всё-таки виноваты.
- Если б нас не существовало, и тебя бы не было, - не удержался Кроуфорд.
Её гнев стал сильнее – возможно, потому, что ей нечего было возразить.


Подпоясав брюки Шульдиха свои ремнём, Ёджи попытался не думать, как это эротично – носить его одежду. Ни с одной из своих женщин он не мог этого сделать.


Да, в душе он по-прежнему остаётся ребёнком. Или идиотом.


- Не лезь к человеку, который готовит тебе еду. И без того достаточно трудно сдержаться и не отравить тебя.


Фенрир вошёл, грустно посмотрел на Ёджи и дал ему подзатыльник.
- Это ещё за что? – спросил Ёджи, потирая голову. Что за странная игра?
- Это, м-м, чтобы тебя... отучить. Терапия. Как только начнёшь хандрить, я буду давать тебе подзатыльник. Или Елена. Или Кен, потому что он тоже согласился – причём сразу. Так что, начиная хандрить, ты будешь ждать подзатыльника, и так как это больно, ты решишь больше не хандрить. Если только ты не любишь боль – тогда мы придумаем что-нибудь другое.


Если ваша сила велика, но вы плохо её контролируете – это нельзя назвать силой.


- Ты что, пристаёшь к Наги? – спросил Ая, когда они с Фарфарелло приблизились. – Прекрати.
- Пристаю? Не-а, - ответил Шульдих, выглядя ещё более самодовольным, хотя это казалось невозможным.
- У него на лице написано: "Шульдих ко мне пристаёт".
- А мне кажется, он выглядит как обычно.
- Может, потому, что ты слишком часто к нему пристаёшь, и это его обычный вид, - заметил Фарфарелло.


Гудение в голове настолько раздражало его, что хотелось порвать кого-нибудь на клочки или заплакать – а можно то и другое.


Они оба прищурились, с недоверием глядя на него, хотя Ая выглядел более недоверчивым – с двумя-то глазами.


- Люди – эгоистичные гады. Это не высокомерие – я тоже эгоистичный гад. Мало кто захочет сделать для тебя что-нибудь хорошее, так что ты сам должен себя осчастливить. Цитируя телешоу: хочешь, берёшь, имеешь


- Какой такой "я"? Тоскливый анорексик?
Если подумать...
- Ты жрёшь как свинья. Я это видел. Как ты умудряешься оставаться таким худым?
- Хрю-хрю. У меня обмен веществ как у супермодели.
- И физическая нагрузка как у порнозвезды.


Ёджи с Шульдихом усмехнулись.
- Вы усмехаетесь стерео, - сказал Кроуфорд. – Страшное зрелище.


Ты слишком *длинный*. Особенно ноги. – Сплошные конечности. Просто смешно.


..рука художника и расчёт садиста..


Наги ненавидел неудачи сильнее, чем большинство людей.


- Наги постоянно слегка несчастен, но сегодня он просто *расцвёл*, мать его, – сочный, спелый, красный и притягательный. Это так чертовски... вкусно. Потом Ая приглушил его –хорошо, но в то же время жаль, – однако, увидев несчастного Наги, он тоже ощутил себя несчастным и беспомощным, что только прибавило вкуса. К тому же мальчик не мог не испытывать лёгкой вины и возбуждения из-за того, что расчувствовался перед Аей. Когда я вошёл в комнату Наги, он плакал на обнажённой груди Аи, и мне очень захотелось облизать их обоих. Ты не представляешь, как сложно было сказать что-то разумное и уйти, вместо того, чтобы влезть. Это очень... много, слишком много, как переслащённая сладость – чересчур сладко. Я под кайфом. Я хочу, чтобы всё прекратилось, я хочу большего... Я не знаю.


Он – машина, сконструированная, чтобы удивлять.


Открыть коробку, когда Наги и глаза-то открыть не может? Нечестно.


- Первой была Тот. – Хотя у них было лишь несколько встреч, краткий разговор на лугу и один поцелуй – первый поцелуй Наги. Это считается, чёрт побери.


Наги приглушил телепатию, осознав, что Ёджи не перестанет думать, но можно перестать его слушать.


- Он в своей комнате, наверняка заперся. – Орёт на Шульдиха и называет его извращенцем. В их семье свои ритуалы.


(Узнаю себя в словах Фарфа)
- Я хочу, чтобы ты напился, - сказал Фарфарелло.
- Нет, не стоит. Во хмелю я становлюсь слезливым. По крайней мере, мне так говорили.


- Я люблю делиться болью и излишней информацией. Это очень по-шварцевски.


Странно осознавать, что Фарфарелло в своём роде даже красив – как потрескавшаяся фарфоровая кукла.


Странно ощущать, что вожделение зарождается в теле, а не в разуме или в душе. Становится ли оно от этого более земным и презренным? Его чувства к пушину абсолютно чисты.


- Я не знаю, чего хочу, - прошептал Фарфарелло и усмехнулся, когда котяра запаниковал. Репутация безумца хороша тем, что подобные заявления привлекают безоговорочное внимание


Что с ним такое? Его не интересуют обычные здоровые люди, но как только дело доходит до промывки мозгов, угроз и убийц, его член твёрд, как камень.


Сегодня ему всё время приходится думать. Фарфарелло это ненавидел.


(Речь об Айе)
Им уже давно не приходилось наказывать его. Если сейчас возникнет необходимость, нужно будет сделать это нежно и осторожно. Фарфарелло знал, что у него нелады с нежностью и осторожностью.


Поразительно: чувствуя неуверенность из-за того, что его любят и хотят, Ая отвергает прикосновения, которые могли бы успокоить его. Да он и нормального человека с ума сведёт.


- Я бы тебя любил, даже если б ты превратил меня в евнуха. Просто это было бы физически сложнее.


Шульдих разинул рот, потом расхохотался, а потом огорчился.


(Речь о матери Кроуфорда)
- Хотя не знаю, кто для них страшнее: она или Розенкройц.
- Я могу и оскорбиться.


Сидя сзади, Наги мрачно размышлял, что это будет похоже не столько на встречу команды с нанимателем, сколько на встречу родителей с его бойфрендом, унизительную для Наги. Когда он хотел обрести семью, то был просто безумен и плохо помнил, что такое семья.


- Я разрываюсь на части. Это моё естественное состояние.


- К счастью, не вам решать, с кем мне встречаться, - ответил Наги. – Вы должны признать, что он лучше, чем Тот.
- Как и 98% населения. Это не аргумент.


(Да!!!)
- Окружающие считают своим долгом каждый день приводить меня в ужас.


- Пошёл в задницу
- Может быть, позже. Если будешь хорошо себя вести.


Наги открыл бардачок, отодвинул пистолет и нашёл презервативы и любрикант. Шварц всегда держали в машине средства защиты.


Глядя на дурацкую татуировку Балинеза, Кроуфорд который раз порадовался, что Шульдих слишком непостоянен, чтобы делать татуировки. Вместо этого у него целый набор украшений для проколотого пупка.


(О да... Он явно прав) )
Наги не понимал, как можно находить боль эротичной. Жизнь и без того жестока.


- Приходится заниматься работой на работе. Вот так неожиданность.


Слегка смутившись из-за того, что на нём ничего не надето, кроме часов и телепата, Ёджи сказал:


- Секс – это нормально, но *ужин* - слишком личное и интимное дело? Странный ты, Кудо Ёджи. Хорошо, что ты мне таким нравишься.


(Шульдих в Айином внутреннем мире выглядит как кот из Алисы в стране чудес. Помогает ему разобраться как себя защитить от ментальной атаки)
- Я тебя ненавижу.
- Не-а. Ты меня *любишь*. – Шульдих замурлыкал, уткнулся Ае в шею и царапнул его плечо острыми коготками. – Этот аватар такой забавный. Нужно будет его запомнить.
- Мы закончили?
- Теперь ты понял, как это чувствуется?
- Думаю, да. Но пока не проверю, не узнаю.
- Логично. Возможно, мне придётся нанести ещё один визит.
- Вот радость-то.
- Тебе нужно сменить речёвку. Например: "Спасибо тебе, Шульдих, за великодушную помощь и урок. А теперь возьми меня"
- Я тебя ненавижу.


- А ещё ты пялишься на мою задницу, - сказал Ая.
- Все пялятся на твою задницу, - ответил Шульдих. – Я лишь выражаю дружелюбие и любовь.


- Ты со мной что-то делаешь?
Удивление Шульдиха казалось искренним.
- Нет. А что?
- Чувствую себя сентиментальным.
- Не дай Бог человеку со стальным хребтом, который ест железо и плюётся пулями, почувствовать себя сентиментальным. Конец света настанет.
- Я уже не ощущаю к тебе прежней теплоты.
- Славненько.


Его вовсе не беспокоило, что Ая ему не совсем доверяет. Недоверие помогает котёнку выжить, к тому же Фарфарелло и сам не всегда себе доверял.


- Я сказал, что он должен делать то, что лучше для него. Я также сказал, что он не должен всю жизнь оставаться один.
- Похоже, ты сам себе противоречишь.


Шульдих не считал Аю гомосексуалом – просто для того единственной женщиной в мире была сестра, и мысль о гетеросексуальности даже не приходила Ае в голову. Остальные женщины были жертвами или преступницами, а не сексуальными объектами. Печально. Шульдих не представлял, как можно лишить себя половины мира. С другой стороны, Ая был *асексуален*, пока им не занялся Фарф. Миссия по спасению сестры отнимала все силы и время. Когда сестра умерла, и люди начали навязывать Ае своё внимание...


Ая взял влажное полотенце и начал вытирать Ёджи лицо.
- Спасибо, - удивлённо сказал Ёджи; Шварц стояли с разинутыми ртами. Скорее всего, даже Брэд такого не ожидал.
- Никаких проблем. Ты ведь делал это для меня.
- Когда ты был настолько без сил, что не мог меня ударить.


- Мы можем послать с ним Наги для небольшой тренировки. Потом придётся устроить ещё несколько тренировок.
- Почему всегда я? – спросил Наги. – Я мизантроп, помните? Я ворую, разрушаю и убиваю. Я не хочу учить.


- Ворвёмся и возьмём его?
- Или ворвёмся в его комнату и возьмём его там. Подумай, как забавно будет трахнуть его прямо под носом у Вайсс. Ты же любишь чувствовать превосходство над другими. Его нужно отвлечь от хандры. Смотри, насколько счастливее стал Ая, когда его начали регулярно отвлекать от хандры.


- Он не хочет тебя сегодня, Брэд. Он устал и не в настроении играть в твои маленькие оленьи игры, чтобы выяснить, кто будет вожаком собачьей стаи. – Бормотание. – Я знаю, что это разные животные. В любом случае, тебя не впустят. – Бормотание. – Тогда я вернусь на такси, ты, взрослый ребёнок. Можно подумать, у меня будет нервный срыв, если я выйду и не увижу нашу машину.


- Я везу своего любовника на встречу с его любовником. Некоторые посчитали бы это странным.


Мамору и не представлял, что разговор в постели – это так забавно.


- Никто не выстоит против нас – мы победим силой или хитростью. Вот увидишь. Но сначала искупаемся.


Перед тем, как закрыть дверь ванной, Наги услышал, что Фарфарелло просит испечь ему блинчики в форме сердечек и трилистников, а Шульдих спрашивает, не нужны ли ему также полумесяцы, звёздочки, ромбы и лошадиные подковы.


При мысли о том, что их обоих влечёт к нему, Ая поёжился. Он по-прежнему не мог этого понять. Они же его знают.


- Ты... стал таким открытым. И у тебя появилось чувство юмора.
- У меня всегда было чувство юмора. Я просто считал это потерей времени. Думаю, я стал открытым потому, что живу с людьми, способными читать мысли. Если они всё равно знают, о чём я думаю, я могу с таким же успехом говорить это вслух.


- Я сейчас приеду и надеру ему задницу, - проворчал Ёджи, что Мамору передал Ае как: - Он думает, ты очень смешной.


- У тебя странные фетиши, Брэд... К счастью, мне это нравится.


...для Шварц секс, похоже, был решением всех проблем, которые не получалось решить насилием


(Пока Кроуфорд разговаривал по телефону Шу съел его порцию)
- У тебя ещё осталось немного картошки. Хочешь?
- Любезно с твоей стороны предложить мне остатки моей же картошки. Ты можешь и не дотянуть до дома моих родителей.
- Чужая картошка всегда вкуснее. Это научно доказанный факт. Я съел свою, потом твою – так что могу это подтвердить. Теперь возьмусь за сэндвич с цыплёнком.
- Надеюсь, ты не покушался на мой "Биг Мак"?
- Чёрт, нет. Состав особого соуса не внушает мне доверия. Травись сам. Я всегда сначала ем картошку. Она невкусная, когда остынет.


- Хорошо. Тебе нужно больше мяса на костях.
Наги вздрогнул от внезапно появившейся перед глазами картинки.
- Мне никогда не избавиться от этой мысли. Она впечаталась в мозг на всю жизнь.
- Иногда я кусаю котёнка, но никогда не жую.
- К счастью, - проворчал Ая.


- Думаешь, ему нужно найти кого-нибудь с характером?
- Партнёр должен быть по-настоящему партнёром. Тем, кто бросает тебе вызов и помогает расти. Если всё слишком просто, есть опасность застоя.


- А чем занимается Ая?
- По большей части хорошо выглядит и страдает.


Лишние мысли – их с котёнком общая болезнь. Она убивает радость жизни.


(О дааа...))) )
Мизантроп, чувствующий себя одиноким – просто смешно. Фарфарелло посчитал бы это одной из садистских шуточек Бога.


Шульдих пробормотал, что хочет пони – свидетельство скорее сонливости, чем проблем с головой.


Тот, у кого столько шрамов и глазная повязка, не должен выглядеть таким... милым, когда дуется.


(Елена бросает курить)
Ёджи хотелось закурить, но если зажечь сигарету при Елене, она подумает, что он на что-то намекает или пользуется её слабостью. С другой стороны, как телепат она должна знать, что он просто хочет курить.
У Ёджи голова пошла кругом. Зря он раньше хотел, чтобы другие понимали, что он чувствует.


(Да-да-да!!!)
Наги мечтал скорее вернуться в Японию – к людям нормального размера.


Может быть, на самом деле Ая – не обычный человек. Похоже, у него врождённый талант вставлять палки в колёса, даже не прикладывая усилий.


~Очевидно, возможно. Фарф слишком тесно привязал себя к Ае. Как будто они вместе надели один свитер и каждый тянет на себя~
~Ты что, под кайфом? ~
Аналогии со свитером никогда не вызывают уважения.


- Не называй его моим "парнем". Звучит глупо. Он – мой любовник.


- У тебя такая клаустрофобия, что ты не можешь находиться в собственной голове, не отрывая дверь.


(После семейного ужина в семье Кроуфордов)
Наги ощутил желание с благодарностью упасть на колени, когда отец Кроуфорда попросил счёт. Или, возможно, Наги просто хотелось залезть под стол и дождаться, когда остальные уйдут, и он останется один.


– Я сплю.
- Конечно, Шу
- У меня такое чувство, что ты мне не веришь.
- Может, это потому, что ты всё ещё разговариваешь?
- Ты такой придирчивый.


Шульдиховский закон сохранения секса гласил, что секс не может пропасть втуне, он может быть только отсрочен.

Конец цитатника. На данный момент. Возможно, он будет пополняться.

---

Я перестриглась. То, что было вчера мне шло, было вполне себе мило, привело моего отца в восторг и не вызвало протеста ни у кого, кроме меня. Сегодня я перестриглась. Я знала, что эта стрижка мне не идёт, я знаю, что дома меня будут ждать разборки и вот эта стрижка будет вызывать неприятие почти у всех друзей-знакомых-родных, кто меня увидит до того, как волосы немного отрастут, НО я просто счастлива!))) Мало того, что это хоть как-то меня взбодрило, мало того, что мне просто нравится выделывать подобные финты, но я ещё и знаю, что через месяц-полтора, когда волосы станут чуть длиннее, причёска получится - просто супер)))
Короче, я готовлюсь к ужасу, но мне радостно)))

---

Бах.

Он прекрасен. Сбылась моя давняя мечта - послушать органные произведения Баха. "Страсти по Иоанну" в переложении для органа - это просто нечто невыразимо прекрасное.
Я не скажу, что я фанат классической музыки. Было время, когда мне очень нравилось её слушать, потом я как-то охладела, но из того времени я вынесла неизгладимое впечатление от Баха и любовь к нему. Нет, я не могу назвать любое произведение по первым нотам - я плохо запоминаю мелодии, да и названия, если уж на то пошло, но вот ощущения от них... В живую это просто невероятно. Бах так сильно привлекает меня, помимо всего прочего, своей нелогичностью. Там, где по всем законам музыки должно быть одно продолжение музыкальной фразы - он делает совершенно другое. Создающееся впечатление диссонанса не даёт ослабнуть вниманию и приносит какую-то свою, непривычную, странную гармонию, эту музыку нельзя просто играть или слушать невнимательно, не задумываясь над ней.
Вообще, я сегодня задумалась над тем, почему те или иные произведения становятся классикой. Кто-то говорил мне, что классики обычно опережают своё время и становятся признанными только после смерти, когда наступает другая эпоха. Может быть, это так. Но вот ту музыку, которая впоследствии становится классикой, я могу сравнить с "вечными вопросами философии". Это не те вопросы, на которые никак не могут найти ответ, а те, на которые каждое поколение отвечает по-своему, соответственно своей эпохе. Так и классика. Банальные, миллион раз слышанные мной с детства слова о том, что классика не устаревает, приобрели для меня новый смысл. Она не устаревает не потому, что несёт нам привет из прошлых веков, на который можно посмотреть, чтобы представить прошлое, а потому, что для каждого нового поколения отражает его время и его мир, преломленный через музыку, каждая эпоха вкладывает в неё что-то своё и что-то своё в ней видит и находит. Она вечна не за счёт своей статики, выраженной в форме, а как раз за счёт динамики, под этой формой содержащейся.
Да, скорее всего то, что я тут сейчас написала, понимает каждый, но для меня это было просто открытием.
Спасибо тебе за такой чудесный подарок. Спасибо.

---

Хочу

серьги-редиски

needlework.diary.ru/p60063146.htm. И мне всё равно, кто носил их в ГП, всё равно не читала. Они просто такие... такие... офигенные, короче. Будут деньги - закажу. Я вещница. Ужас.

---

Вынесла мусор.
И личное.
Личное - это личное. Зачем я писала это в дневник мне уже не совсем понятно. Хм.

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Осалили

От Outsatiable.

Восемь фактов обо мне:

1. Красота - мой наркотик. Её не бывает много и она не может приедаться. Не бывает бессмысленной красоты, потому что красота сама по себе несёт смысл. Как минимум.

2. У меня бывают резкие перепады характера. Я могу говорить в один день одно, на следующий - диаметрально противоположное, и то и другое будет чистой правдой. Всё зависит от конкретно применяемого мной восприятия действительности, и как следствие - её переработки. Это не касается основополагающих морально-этических норм и принципов. Впрочем, "если мораль устарела - её стоит просто поменять" (с) А. Парфёнова

3. Я почти никому не верю. И уж тем более не доверяю. При этом легко принимаю любые слова на веру, даже самые фантастические. Это легко во мне уживается, видимо за счёт нескольких слоёв восприятия и доступа. Из этого следует, во-первых, что я всегда и всё проверяю сама и не принимаю никакую точку зрения, пока сама к ней не приду. Во-вторых, что я могу рассказывать о себе информацию практически любой степени личности - никто не сможет её против меня использовать. Я изначально не доверяю.

4. Я люблю гранаты. Самые красивые украшения - из граната с серебром. Самый вкусный фрукт и, мало того, фрукт любви, для меня, - гранат.

5. Когда-то один человек, которого я считала своим другом, сказал, что я очень чувствительна к словам, что я могу обидеться на какое-то слово, особенно произнесённое с определённой интонацией - и даже сама не понять, на какое именно. Потом я писала про это "меня просто обидеть словом - оно может быть даже не грубым". Я действительно чувствительна к словам.

6. Я чувствительна к фальши почти всегда. С самого детства.

7. Я требовательна к себе. И у меня гипертрофированное чувство ответственности. Казаться может что угодно, но я становлюсь на редкость жестокой к себе и окружающим, если включаюсь в модус "работа". Наверное именно поэтому, я не включаюсь в него во время учёбы - иначе бы я уже сдохла от нагрузок.

8. Я решила связать свою жизнь с музыкой. Я поставила цель - стать хорошим автором-исполнителем. Может быть, для людей, может быть - только для себя. Но стать.

Я не буду отмечать, кто должен это сделать. Кто хочет - пусть берёт.

---

Никогда не замечала в себе подобных наклонностей, но теперь поняла, что очень люблю мёд с чаем. Обычным. Чёрным.

Кто-нибудь знает, где скачать седьмой фотошоп? Седьмой. Лучше, вообще пятый, но это нереально, я понимаю.

У меня страшная дилемма - сесть почитать книгу Джема или посмотреть "Дарью"? И то и другое поможет поставить мозг на место. Чего я хочу больше? Куда уж тут Гамлету?)

---

Улыбаюсь сумбурно, счастливо и растерянно.

Хочу шоколадного мороженного и расчесать наконец парик. Лимонада и роллов.
Мне нравится, когда чёлка падает на глаза, а ручное время уютно обвивается вокруг запястья.
У меня пока хорошие оценки, стипендия и новая работа беты.
Болит спина и как-то часто сводит мышцы. Сладко.
Я наслаждаюсь удобным моему организму режимом и почти не думаю о том, что будет, когда каникулы кончатся.
А ещё хочется искупаться в проруби.
Я люблю канал TV-Sale. С детства. У меня никогда не было времени на те глупости, которые там рекламируют и мне всегда было так весело смотреть на другую жизнь для других людей. Я вообще люблю наблюдать за чужими жизнями.
Хочу шоколадного мороженного и расчесать наконец парик. Это всё кажется почти невозможным.

---

Отрывок из "Трактата о взглядах жителей добродетельного города" Аль Фараби

Когда же эти люди, возвысившись, приближаются к истине с целью познать ее, по плохой сообразительности своей они отклоняются от нее и воображают себе истину иной, чем она есть на самом деле, полагая при этом, будто та мнимая истина, которую они представили себе, как раз и является истиной. Если же их представление покажется им ложным, они начинают думать, будто ложной является представленная таким образом истина, а не то, что было понято ими. Отсюда они приходят к тому выводу, что не существует вообще никакой истины и что всякий, кто мнит себя достигшим истины, лишь занимается самообольщением, а тот, о котором говорят, что он ведет к истине, является лишь лгуном и обманщиком, добивающимся речами своими главенства или еще чего-нибудь в этом роде. В результате всего этого одни из подобных людей приходят в замешательство, а другим,— подобно тому, как это происходит с людьми, разглядывающими предметы издалека или видящими что-либо во сне, — кажется, что истина существует, но она далека от постижения ее человеком в силу причин, которые, согласно их взглядам, недоступны его рассудку.