Слабонервным. Там про кровь и мои с ней взаимоотношения.Когда мне было одиннадцать, я чуть не умерла от потери крови.
Когда мне было то ли двенадцать, то ли тринадцать, я попыталась сделать то же самое.
Я тогда не очень-то поняла, что произошло и какого-то живого отклика это в моём сердце не вызвало. "Вероятность летального исхода миновала" - и ладно.
Когда мне было от четырнадцати до шестнадцати, я резала себя. Глубоко и неглубоко, сильно и только намечая, маскируя под одеждой или под кошачьи царапины. По-разному. Глушила мятущийся дух и сопутствующую ему душевную боль физической. Мне нравилось. А потом решила перестать быть такой слабой. Или ничего не решила, не помню точно. Точно помню только, что не вернулась к этому потом именно по этой причине: "Слабость? Ну нет уж, позвольте, это не про меня".
Когда мне было семнадцать и восемнадцать, я смотрела на чужую кровь совершенно спокойно, поддерживая, усаживая, протирая, бинтуя, вызывая скорую. Только однажды в жару голова закружилась при взгляде на чужую разбитую голову и седые волосы, испачканные в этой крови.
А потом я стала замечать, что чем дальше, тем мне хуже от вида крови. Не страшно - просто мгновенно падает давление, если её берут слишком много, если смотрю, как она вытекает из меня, если чувствую, как она выходит, или если представляю это ощущение, глядя на кого-то другого. Мгновенно хочется сесть, оказаться как можно ниже. И вернуть давление в норму. Чтобы отступила эта мерзкая слабость во всём теле, и перестало так мутиться в голове. Тело помнит, как это было мерзко в детстве. Я тоже помню, и, к сожалению, теперь ещё и понимаю. Поэтому очень не люблю лишаться крови.
Сегодня мне казалось, что я не заставлю себя пойти на занятия. И что кровь никогда не остановится. Это очень вежливо со стороны моего организма, сначала разбудить меня, дать дойти до ванны и только потом позволить себе начать истекать кровью. И пока я смотрю на эту розовую воду, стекающую в раковину - ничего страшного или плохого. Даже когда я вижу, как ярко-красное окрашивает губы и подбородок, пока я разгибаюсь от раковины ненадолго, всё в порядке. Стоит мне взглянуть на салфетку, заляпанную этими пятнами, я оседаю на пол ванной, задрав голову, и пытаюсь дышать сквозь тошноту. Кажется вся кровь организма собирается в районе солнечного сплетения и замирает там. Губы бледные, я так вообще белая. Руки дрожат. Давление трупа.
Едва остановив это всё, собираюсь всё же на занятия, пью по дороге покупной кофе с сахаром и завтракаю. Думаю, что надо есть витамины и перестать обращать внимание на всё, что пытается вывести меня из только что найденного равновесия. Занятие проходит под эгидой полётов в космос. Кофе не помогает. Ничего не помогает. Меняю тактику и пью апельсиновый сок. Кажется, сейчас уже полегче.
Жизнь прекрасна. Это правда. Просто когда мутит от вроде привычного и безразличного в прошлом зрелища, начинаешь навязчиво думать о причинах и истоках вопроса.
Хорошо, что я не стала бояться воды, после того, как пару раз едва не утонула. Этого бы я не перенесла.