За время с приезда я успел забрать вкладыш к диплому - да будут счастливы люди, благодаря которым это стало возможно - подать документы в магистратуру, записаться в Ленинку, прочитать половину того, что значится в обязательной литературе, отдраить в первом приближении пол-квартиры, дойти в переводе до трети очередной главы и понять, что я не успею перевести её до экзаменов, встретиться с братом-Джонни, заболеть, заблудиться и плутать по утреннему городу, наконец опробовать прекрасную малиновую пену для ванн - спасибо! - и очень, очень сильно задолбаться. И прийти в себя.
Небо здесь невероятное.
Когда я уезжал, у меня было очень чёткое ощущение. Как будто у меня есть любимая жена, действительно любимая, но вот я где-то нашёл себе любовницу, которую тоже вдруг полюбил жгучей, дикой, волшебной любовью. И я еду к жене, и всё правильно, и я знал, что так будет, и хотел, чтобы так было, но... одно из моих сердец принадлежит Шанхаю. Я не умею так любить людей больше. Зато, кажется, я умею любить города и вещи.
Впереди Париж и, если повезёт, Барселона. Ах, Рё, сдай экзамены, поступи в магистратуру - и следующий город твоей мечты будет твоим.
Это не дневник. Это какие-то записки на клочках.
И опять остаётся спасение в слове,
А прочее всё - суета.
Мне не плохо, я не страдаю. Я просто пытаюсь осознать, что я в Москве. Мне многое, что раньше казалось нормальным, кажется безумным и диким. Я не вкладываюсь в место, которое раньше было моим. У меня впервые такое чувство, и я не могу его понять.